Письмо Ильи Ильича Казаса своему отцу.

Святой отец мой!

                Должно быть Вам известно, что как земля впитывает в себя дождевые капли, так и я, со дня своего рождения постоянно жажду знаний. Даже когда я находился в колыбели, Библия и книги были моим развлечением; когда я начал говорить, то разговор мой начинался с «Алеф–Бет». Помните ли Вы, с какой охотой я в детстве читал: «Анна Адонай», стремился молиться.

Теперь при воспоминании мне становится смешно, как я по пятницам обязательно по возвращении из школы спешил запереться дома и представлять из себя учителя: расставив подушки, как учеников, я обучал их.

Разве все это не являлось доказательством моего стремления к учебе? Еще в те времена загорелся во мне огонь знаний, который еще и до сих пор не погас! Бог да продлит Вашу жизнь за то, что Вы, увидя мое страстное стремление, сделали больше своих возможностей и приложили усилия, чтобы меня обучить.

Почему я, будучи 12 лет, покинув отцовский дом зимой, в стужу пошел пешком в Евпаторию? Сколько бессонных ночей я провел там! В то время, как все отдыхали, я, забравшись в уголок, сам один перед свечой, как для покойников, наклонившись над Библией, без конца повторял уже пройденное и прорабатывал половину предстоящего.

После трехлетнего обучения в Евпатории библейскому языку, Вашими заботами я был направлен в Херсон для обучения европейским языкам. И там, не зная покоя, я трудился день и ночь, чтоб не терять зря времени и вовремя подготовить уроки.

Смешно, конечно, хвалить себя, но Вы сами знаете, что за такой короткий срок я достиг больших успехов по тем предметам, которые преподавались мне. Однако к чему это привело? Кончилось тем, что я сам неоднократно поражался этому, Вы отдали меня здесь в магазин Яков-Ака-Леви.

Тогда пансион, университет, медицина, о которой я без конца думать не переставал, прошли передо мной, как сон, расходясь, как грозовые тучи, они оставили во мне очаг, пламя которого погасить никак не удавалось и, ввиду отсутствия дальнейших материалов для продолжения образования, я стал сильно волноваться и переживать.

Известно, святой отец мой! Сердце болит, что из поспешного обучения ничего не вышло, о горе! Но что делать, если нет воды, чтоб потушить огонь! Где найти теперь такой источник, из которого вытекает сладкое медовое молоко, на берегу которого я просидел бы прошедшие, как золото, желанные дни.  

Высох ли этот дорогой источник, или он очень далек от меня? Нет, нет — я далек от него. Разве виноват корм, если животное привязано так коротко, что не может достать его? Не могу даже объяснить, сколько я перестрадал из-за учебы. Не могу позволить себе сказать, что не буду заниматься, но и заниматься здоровье не позволяет. Что может стать с человеком, проработавшим целый день, стоя на ногах, если он за короткую ночь не может соснуть? Головная боль, как тень, не отстает от меня. Туман так застилает глаза, что я не знаю, как еще хожу; по ночам руки и ноги горят, как огонь. Правда, да сохранит Бог, в настоящее время пока заметного недомогания нет, но боюсь, как бы позже не было хуже. Ох, ученье, ученье! Дал бы Бог мне никогда не познать тебя! Может быть, и я обрел бы покой.

Знаю, отец, эти мои слова Вам не придутся по вкусу. Все же говорю Вам, что работа в магазине оказывается не по мне. Я не лентяй и, слава Богу, мое честное поведение, как солнце, известно всем; меня губит прилежание. Однако, что за польза? Говорят: под одну мышку два арбуза не вместят. Есть древне-библейская пословица: «Гаййоче мисхора нотен эт летора»…или же: «Занимающийся торговлей не отвергает Библию». Может быть, любимый отец мой, подскажете мне эту мысль в ответе, но чего ради Вы, по доброте своей, потратили столько денег для моего образования? Для чего я с давних времен, не видя никакой пользы, трудился для постижения науки? Неужели для того, чтобы впоследствии отбросить как ненужную вещь? Разве не жаль такой большой суммы денег и до такой степени замученной жизни?!

Часто мне приходила в голову мысль: чему я могу обучиться в этом магазине? Там меня ожидает одна участь, которую («хоть ангел будь») даже ангелу не перейти. Так и море. Хотя его волны и способны подняться выше горных вершин, однако, они не могут перейти предела, установленного для них при создании. Не подумайте, отец, что я недоволен своими хозяевами. Господь Бог пусть одарит их своими благодеяниями! Я ими очень доволен, превыше жизни, и они мною довольны. Однако, слабость здоровья и переживания (огонь сердца) принуждают меня написать Вам это письмо. Руки и ноги Вам целую и прошу умоляю Вас, святой и дорогой отец мой, если только я являюсь Вашим детищем и по-прежнему любите меня, успокоить меня ответом на это письмо: можно ли будет мне употребить некоторое время на подготовку для поступления в какое-нибудь высшее учебное заведение?

Благодеяния, которые Вы мне оказали, не поддаются никакому определению (ни письмом, ни счетом не сумею определить). Дай Бог Вам долгую и сладкую жизнь! Пусть он не лишит меня Вас, головы нашей золотой венец, уверен, что не откажете мне в моей просьбе.

Пока сообщаю Вам об этих своих переживаниях и мыслях, слезы не иссякают у меня из глаз. Если я и это лето останусь здесь, эти мои страдания не приведут к добру.

О отец! Кто с пребывания в мальчиках зарабатывает деньги? Если уж для удовлетворения сложившихся обычаев в необходимости иметь деньги, нужно 5-10-15 лет претерпеть нужду, то не лучше ли при моих способностях и страстном стремлении к учебе перенести эти трудности в университете, через несколько лет закончить курс обучения, получить звание доктора медицины. При этом я не принимаю в расчет большой почет и чины, связанные с этим.

С нетерпением жду Вашего письма. А как же я буду рад, если меня вызовете в Москву. Я готов помогать Вам, находясь при Вас, отец, заниматься Вашими коммерческими делами. О, отец, прошу, осчастливьте меня своими благодеяниями.

Постоянно молящийся о Вашем здоровье

Ваш сын Илья Казас.    

      Из собрания С.И. Кушуль.

Пояснения Б.Я. Кокеная к письму И.И. Казаса.

1. «Алеф-Бет» — «Аз-Буки» — азбука.

2. «Анна-Адонай» — молитва с торжественным мотивом.

3. «…Будучи 12 лет» — И.И.Казас 12-ти лет пришел учиться из Армянского базара в Евпаторию в школу известного караимского ученого Абен-Яшара.

4. «…Наклонившись над Библией»… — в караимских школах Библию переводили на канонизированный старо-караимский язык, т.е. половецкий.

5. В конце концов И.И.Казасу удалось поступить в Московский университет. Затем он окончил в 1859 г восточный факультет в СПб. Родился он в Армянске в 1833 г., умер в Евпатории в 1912 г.